духе, с визуальным намеком на школу живописи, давшую ему имя. Однако концепция стоила дорого и обошлась ему не в один миллион сверх бюджета. Так что спешно пришлось заключать сделку с подразделением управления отелями «Тюльпан» Королевских голландских авиалиний. И хотя сделка предполагала, что отель будет переименован в «Золотой тюльпан „Барбизон“», она также означала, что задуманные обновления будут выполнены с окончательным бюджетом в шестьдесят миллионов.

В 1984 году, когда наконец была готова реинкарнация отеля [60], руководство Королевских авиалиний устроило праздник Голландии: селедка, тюльпаны, голландский джин и нью-йоркский мэр Эд Кох. Перестройка отеля, означавшая серьезную перепланировку 700 крохотных номеров на 368 просторных номеров с ванной, изменила его имя на «Золотой тюльпан „Барбизон“». Художнику Ричарду Хаасу заказали трехмерную роспись на обновленном потолке вестибюля и бельэтажа – лиственный мотив, немного небрежный. Стены интерьера покрасили в розовый с вкраплениями охристого песчаника с намерением обыграть розовые тона мавританского кирпича снаружи «Барбизона», а еще напомнить об утренних лучах солнца в лесу Фонтенбло, вдохновлявших художников барбизонской школы. Ресторан переехал в бельэтаж, откуда прежде в волнении выискивали своих кавалеров молодые особы.

В 1985 году Пегги ЛаВиолетт, лучшая подруга Джоан Дидион и участница программы приглашенных редакторов сезона 1955 года, остановилась в «Золотом тюльпане „Барбизон“» с мужем Доном. Они летели на восток, чтобы отметить Рождество: дочь работала в журнале «Эль», сын – в «Нью-Иоркере». В «Нью-Йорк Таймс» Пегги прочла, что «Барбизон» переделали в обычный отель и он больше не «отель для женщин», где они с Джоан жили в номерах по соседству. В приступе ностальгии Пегги сняла номер. Когда она вошла внутрь, ее поразило то, как резко все поменялось. От прежнего убранства избавились, и отель представлял собой классику декора восьмидесятых: тяжелые гардины, мягкие диванчики, глубокие кремовые цвета с капелькой золотой отделки.

Меню кафе «Барбизон», расположившегося в бельэтаже, представляло собой «международную кухню», такую же типичную для 1980-х: авокадо, фаршированные норвежской креветкой; салат с цыпленком карри и сельдереем; картофельный салат с кусочками бекона и зеленым луком; рисовый пудинг «по-барбизонски» и модные тогда брауни [61].

Их номер состоял из собранных воедино крохотных номеров, подобных тем, в каких Пегги с Джоан останавливались ровно тридцать лет назад.

Когда Пегги в тот же вечер шла по коридору своего этажа, ее вдруг обогнала пожилая женщина, спешившая в конец коридора, где она остановилась и открыла дверь без номера. Обернувшись, женщина осмотрела Пегги, прежде чем войти внутрь. В тот миг, когда дама замерла у открытой двери, Пегги заметила так хорошо знакомую зеленую краску и те же двери, которые она помнила и которые вели в крошечные номера «Барбизона», едва вмещавшие односпальную кровать, раковину, крошечный письменный стол и стул. Пожилая женщина снова посмотрела на Пегги, ничего не сказала и закрыла за собой дверь. Пегги содрогнулась, точно встретила привидение. Это, без сомнения, была одна из «Тех Женщин».

Пегги вернулась в свой номер и к Дону. Всю ночь шел снег, завывал холодный ветер. Включилось отопление и принялось яростно работать: скоро Пегги с Доном решили, что в номере стало градусов сорок. Точно так же, как Джоан Дидион мучилась из-за свихнувшегося кондиционера в самом начале пребывания в «Барбизоне», в 1985 году Пегги и ее муж пострадали от вышедшего из себя отопления. Они безуспешно попытались открыть окно. Пришли сотрудники, но и им не удалось ни укротить обогрев, ни что-то сделать с окном. На следующее утро, покончив с завтраком, супруги быстренько собрали вещи, погрузили чемоданы в такси и уехали. Больше Пегги не появлялась в «Золотом тюльпане „Барбизон“». Несмотря на все тщание Тейтельбаума, отель безнадежно устарел и функционировал со скрипом.

Но новая волна надежды, смешанной с легким беспокойством, накатила с приходом Стива Рубелла и Иена Шрегера, владельцев знаменитого клуба «Студия 54» – «анфан террибль», успевшие отсидеть за уклонение от уплаты налогов на пике популярности своего ночного заведения, теперь выкупили отель у Королевских авиалиний. Их выпустили спустя год заключения; в тюрьме они обзавелись новыми дерзкими планами встряхнуть бизнес. Кажется, он совсем зачах, думали они; все, что теперь предлагают отели, – койку для ночлега, ну, еще какую-нибудь дополнительную роскошь. И партнеры решили, что отныне превратят их из унылых и сонных мест в центр клубной жизни, и начали накопление гостиничного портфеля. Но невезение вкупе с кокаиновой эпидемией восьмидесятых сгубило эти планы. В номер «Барбизона», в котором некогда популярный телевизионный корреспондент и вашингтонский лоббист Крейг Спенс остановился еще с одним мужчиной, вызвали полицию [62]. Когда та прибыла, Крейг выбежал из номера, крича, что у него есть оружие. Внутри обнаружились кокаин и трубка для курения. Оказалось, что Спенс – постоянный клиент службы гей-эскорта, услугами которой пользовались также сотрудники администраций Рейгана и Джорджа Буша. Вскоре после этого Джорджетт Мосбехер [63], светская львица, владелица косметического бренда «Ла Прери» и супруга министра экономики в администрации Джорджа Буша, подверглась вооруженному нападению прямо у двери своего номера «Барбизона»: налетчик был хорошо одет и вооружен «Узи». Мосбехер, известная как самая шикарная участница кабинета, умудрилась не дать затолкать себя в номер, а вместо этого сняла с себя все драгоценности и отдала нападавшему. После таких инцидентов тяжело сохранить репутацию. Клиентов стало меньше. Естественно, в 1994 году Иен Шрегер (Стив Рубелл скончался от гепатита вскоре после покупки «Барбизона») был вынужденно лишен права выкупа отеля.

Но Шрегер оказался не готов расстаться с «Барбизоном» и в 1998-м выкупил его обратно (так, к слову, поступили и первоначальные владельцы отеля в эпоху Великой депрессии). За выкупом последовала очередная реновация. На сей раз, чтобы снизить затраты [64] и заработать, бассейн и бывшую кофейню отдали в долгосрочную аренду сети фитнес-клубов «Эквинокс»; клуб обустроил полный спектр тренировочных услуг на трех этажах здания, и теперь вход туда стал доступен любому жителю Нью-Йорка, способному оплатить месячный абонемент. Два раза в неделю там принимал пластический хирург – колол ботокс, коллаген и делал химические пилинги – прямо через коридор от зала для йоги.

Но несмотря на все это, «Те Женщины» не собирались отступать. Они вытерпели долгосрочные ремонты и нововведения Тейтельбаума, Шрегера и Рубелла. На этажах от четвертого по одиннадцатый, в конце длинных коридоров, застеленных паласами с цветочным рисунком, все еще можно было найти потайную дверцу, за которой находилась машина времени: узкие проходы, совместные удобства, крошечные номера.

Однако к концу 1990-х их число уменьшилось до двадцати девяти. Теперь сотрудники отеля звали их «постоянными». Они обитали в отеле, и даже те, кто посменно открывал и закрывал двери, о них мало